|
Азия 2008
(14.07-02.08)
Пенза - Самара - Кара-Балты -
пер. Тёо-Ашу - пер. Алабель
- Ош - Хайдаркен -
пер. Гёомуш - Зардалы -
ледн. Райгородского -
оз.
Кара-Куль-Катта - Ворух - Исфара -
Худжанд - пер. Шахристан - Айни -
Пенджикент - Самарканд - Бухара - Газли - Торткуль - Атырау - Красный Яр
- Волжский - Саратов - Пенза
Главная
Я вернулся из Владивостока
раньше, чем планировал. Лето ещё только начиналось, а деньги
ещё оставались. Погода, в этом году, в Пензе не задалась,
было много дождей. Хотелось солнца и гор. Я решил не
отказывать себе в этом желании и стал собираться в Среднюю
Азию. Начать было решено совсем с другой стороны, с
Киргизии. Поэтому я купил билет на поезд Москва-Бишкек, от
Самары, до которой планировал доехать автостопом. Я
запланировал несколько мест для посещения, но, как и
следовало ожидать, маршрут изменился в зависимости от
обстоятельств, причём довольно сильно. Причиной тому были
заброшенные и давно не ремонтируемые дороги и закрытые для
посещения приграничные зоны.
Итак, 14 июля я сел в поезд. В этот раз мой плацкарт
оказался полностью русским, за исключением одного казахского
бабая. Из всех среднеазиатских стран, в Киргизии было и
остается наибольшее количество русскоязычного населения.
Многие уехали из страны после развала союза, а теперь ехали
в гости к тем, кто не захотел по каким-либо причинам уезжать
в далёкую Россию. Проводники оказались лентяями, и им было
абсолютно всё параллельно.
На границах наш поезд
всё-таки задержали, и он шёл с отставанием на три часа. У
меня был билет до Джамбула, где мы должны были быть в восемь
вечера, по местному. Я планировал начать с посещения Чаткала.
Кстати, маршрут поезда проходит через одну Киргизскую
станцию, которая называется Маймак. Но так как это
территория Киргизстана, то здесь можно сойти, минуя
казахские таможни, так как киргизы всё равно в паспорте
никаких отметок не делают. Так поступают многие коммерсанты,
которые не желают проходить ещё раз границы. Они выходят
здесь и уже на машинах, через Талас едут в Бишкек или Ош. Я
хотел поступить также, тем более, мне так было даже ближе.
Единственное, что мешало, это опоздание поезда, в Маймаке он
должен был быть уже ночью. Я решил поговорить с
проводниками. Выслушав, они отправили меня через один вагон,
к коллегам, которые жили в Чаткале. Из разговора удалось
выяснить, что дорога через перевал Кара-Буура находится в
плачевном состоянии, и туда едут только редкие машины на
джайлоо. Придётся идти пешком около 60 км. Основной трафик в
долину идёт со стороны Таш-Кумыра. Подумав, я решил ехать до
Кара-Балты. Пришлось отдать проводнику ещё 200 рублей, чтобы
он довёз меня. В Маймаке были уже ночью, было полнолуние. На
этой станции поезд стоит недолго. Но я успел заметить, что,
сойдя здесь, даже ночью можно найти место под палатку.
Утром въехали в Киргизию. В
Кара-Балте поезд стоит несколько минут, выходить надо
быстро. Кстати, до этой станции билетов не продают. Ехавшие
со мной русские рассказали о том, что в Бишкеке очень сложно
купить билет из-за перекупщиков, а Россия обратные билеты не
продаёт. Многие билеты поддельные и бывает, несколько на
одно место. Так что надо быть внимательнее. Кара-Балта
переводится как «чёрный топор».
От станции до трассы на Ош
идти минут двадцать. Дойдя до дороги, я стал стопить. Взял
какой-то правоверный мусульманин с большой бородой. Похож он
был, скорее, на турка. Довёз до гаишного поста, перед
началом подъёма. Там меня подобрали русские геологи на ниве.
Говоря в Киргизии о русских, правильнее было бы говорить о
русскоязычных, так как там очень много национальностей, не
киргизов, но, тем не менее, общающихся на русском языке.
Есть хохлы, татары, чеченцы и т.д. Отношение к киргизам у
всех разное, но все сходятся во мнении, что «киргизы и звери
непредсказуемы». В этом я тоже убедился и не раз. Как и во
всех среднеазиатских республиках, в Киргизии очень сильна
коррупция. Если в России купить за деньги можно всё, то в
Киргизии, купить можно даже больше.
Наконец-то я увидел Тёо-Ашуу
при солнечном свете. Несколько раз останавливались, чтобы я
сфоткал красивые виды. Геологи ехали на свою базу,
находившуюся чуть ниже на спуске и в стороне. Там рядом,
строится лыжная база с подъёмниками и всё такое. Рассказали,
что как-то раз зимой, вниз с дороги ушёл трактор, но
водитель остался жив, да и трактор был целый. Работали
геологи на канадскую фирму, которая уже вложила в проект
около 4,5 млн. долларов, но киргизское правительство
запретило дальнейшую разработку местных недр, и теперь они
были вынуждены сворачиваться и уезжать в Бишкек. По пути мы
заехали к знакомым киргизским пастухам, попить кумыса. Здесь
этот напиток был настоящим, не то, что продают на трассе. Но
всё равно, мне он не понравился, это на любителя
Посмотрел я быт геологов. В принципе жить можно. Расспросил
новых знакомых про Чаткальскую долину. Оказывается, перевал
Кара-Буура открывается только в июле, а по долине ходит
автобус из Ала-Буки до самых верховий Чаткала, где есть
геологи. Так что, в принципе, пройти можно, говорят там
красиво. Сделал фотографию их команды, попили чаю,
перекусили, и я пошёл вниз, в Сусамырскую долину. Дорогу они
мне показали в уходящем вниз ущелье, сказали держаться
правой стороны.
То ли
они перепутали стороны, то ли тропа шла где-то выше, но я
скоро потерял всякий след. Всё бы ничего, но по ущелью текла
неглубокая речка, разбивающаяся на многие протоки, и делая
местность заболоченной. К тому же всё было покрыто буйной
растительностью, из-за которой не было видно куда наступать.
Под покровом травы могла оказаться и протока, и лужа, и
грязь, и скользкий камень. В итоге, я утонул обоими берцами
в одной из проток, и потом мне стало уже всё равно. Но и это
не самое страшное. Всё ущелье густо заросло почти
непроходимым подобием какого-то колючего стланика. А так как
я был в шортах, то было очень неприятно продираться через
него. Временами попадались крапивные заросли. Это было
что-то, я проклял тот момент, когда отправился вниз по этому
ущелью. Куда не поверни, этот колючий стланик. Все ноги были
в занозах из этих колючек. Сначала было больно, а потом
стало всё равно. Кое-как я выбрался на еле заметную тропу. И
пошёл по ней вниз, стараясь не спускать с неё глаз. И всё
равно один раз чуть не потерял. Весь этот путь занял у меня
часа два. В конце концов, я вышел к киргизской юрте, где
меня угостили кумысом и лепёшкой. Я произвёл обмен: две
буханки белого хлеба, подаренного геологами, на лепёшку и
литр кумыса.
Дальше,
до трассы, шла автомобильная грунтовка. От места выхода, до
«Парижа», надо было ещё идти километров пять, но так не
хотелось, поэтому я стал ждать попутку. Таковая вскоре
нашлась. Дальше пришлось долго стоять. Много таксистов,
процентов 90, а фур не было из-за ремонта тоннеля. В итоге
взяли трое узбекских парней, возвращавшихся с работы на
стройке в Бишкеке. На Алабеле шёл дождь, и было очень
пасмурно. На спуске в Чичкане погода прояснилась. Купили мёд
у торгующих возле дороге киргизов. Мёдом назвать это сложно,
просто какой то сироп, даже запаха нет. Когда подъезжали к
Токтогульскому водохранилищу, я его не узнал. Я даже
подумал, что его спустили, так мало было в нём воды. Ехали
очень быстро, меньше ста не сбрасывали. Тем более на всей
трассе от Бишкека до Оша нет гаишников, есть только
фиксированные посты в населённых пунктах. Правила не
соблюдает никто, обгоняют, как хотят и где хотят. На мой
вопрос о том, как часто сидевший за рулём ездит здесь, я
услышал, что он ехал здесь в первый раз, а сидевший рядом
его учил. Особенно страшно было от Токтогула и вдоль
Кюрпсайского водохранилища, где дорога лепится к скалам и
петляет жуткими поворотами. В этом направлении я ехал в
первый раз, и открывающиеся виды были немного другими,
особенно впечатлил вид фуры, ползущей по трассе, она
выглядела маленькой точкой на отвесной каменной стене.
Недавно на одном из крутых поворотов вылетела с трассы такси
с пассажирами, там до воды метров 30 и очень крутые берега,
утонули все. Надо ещё учесть и то, что большинство жителей
Азии не умеют плавать.
Подвозившие меня были из посёлка рядом с Джалал-Абадом.
Подъезжали уже ночью. Я попросился переночевать в саду у
кого-нибудь из них. Посовещавшись, они решили, что я буду
ночевать у хозяина машины. На развилке в Джалал-Абад,
заехали поужинать в большую придорожную кафешку. Там
интересно придумано, лить воду на крышу, чтобы было
прохладнее, казалось, что шёл сильный дождь. Спать меня
определили в комнате для гостей. Утром водитель отвёз меня
на развилку.
До Узгена взял узбек на матизе. Там позавтракал в ошхоне. И уже на выезде
взяла русскоязычная семья, по-моему, татары.
С ними я доехал
до Оша. Там долго искал Интернет-кафе, так как подвезли меня
с другой стороны, не как обычно. Прошёлся по базару, поменял
деньги. В этом году курс 100р:150сом. Дошёл до автовокзала,
и сел на маршрутку до Хайдаркена, цена 150 сом. В городе
было очень жарко, но дальше к Ферганской долине стало ещё
хуже. В конечном пункте был уже под вечер. Я хотел
попробовать добраться до кишлака Кан, что в верховьях Соха.
Пообщавшись с местными, я понял, что туда есть только одна
дорога - через узбекский анклав Сох. Машины можно было найти
только утром. Рядом оказалась дешёвая гостиница. Я снял
комнату за 70 сом, внутри была кровать и кран с холодной
водой. Бельё дали чистое. Оставил вещи и пошёл поужинать в
ближайшую ошхону. Взял шурбо и чай с традиционной лепёшкой.
Пока ел, к прилавку подошёл какой-то дед, говоривший
по-русски, взял стакан водки. Я решил к нему подсесть
поговорить, о том, как и куда можно добраться. Выяснилось,
это был метис, отец - чеченец, а мать - татарка. Человек
оказался интересный, рассказывал про местную жизнь, быт
киргизов. Рассказал, о том, как в эти края везли чеченцев.
Ими набивали целые вагоны, везли по казахским жарким степям,
а умерших просто вытаскивали баграми. В Хайдаркене работает
ртутный комбинат, многие работавшие на нём, теперь не в
состоянии даже поднести ложку ко рту. Беседа получилась
интересная и познавательная. День моего приезда выпал на
праздник металлурга, поэтому в гостинице образовался большой
банкет, а на площади, прямо под моими окнами, всю ночь
выступал какой-то местный певец. Я слушал всю ночь, сначала
шум банкета за стеной, а потом национальные песни за окном.
Кстати, интересно было послушать песню Шатунова «Запиши мой
голос на кассету» в киргизском исполнении.
Утром я пошёл на базарную площадь, искать попутку. В Хайдаркене, довольно
часто можно встретить русскоязычное население. Я решил
поговорить с одним дедом, явно славянской внешности. Спросил
его, он мне стал объяснять, что и как, в процессе его
объяснения подтянулись проходившие мимо киргизы. В итоге я
узнал следующее. Через Сох ехать сложно, плохие таможни. Из
самого города найти машину в Кан нереально. Из Соха тоже
попутки бывают в ту сторону редко. К тому же, на въезде в
ущелье есть киргизский пост. Для проезда нужен пропуск в
погранзону. Но, можно всё это дело обойти горами. Есть два
пути, через перевал Гёомуш и ещё через какой-то. Первый путь
тоже является погранзоной, и меня там могут завернуть, к
тому же он очень длинный. Второй путь короче, но его надо
знать. У меня же была карта пути через Гёомуш, я взял её на
всякий случай и не планировал идти там. Но так сложились
обстоятельства, что именно этим путём мне и предстояло
двигаться дальше. Итак, решено было идти через Гёомуш, а там
как пойдёт. Путь в эту сторону начинается сразу за
гостиницей и идёт прямо в направлении гор. Около километра
меня подвезли на минигрузовичке. Дальше я шёл пешком. Дорога
на Алаудин ответвляется влево от дороги, ведущей в ущелье
Гавиана, и идёт вдоль бетонного сухого арыка, сделанного ещё
во времена союза. Мне повезло, была небольшая облачность и
идти было не жарко. Сначала дорога идёт по степи между двух
хребтов с небольшим набором высоты, воды нет, она появляется
в виде ручья, текущего вдоль арыка, уже ближе ко входу в
ущелье. Пока шёл, встретил ехавшего вниз на минигрузовичке
солдата, но он только посмотрел на меня и даже не остановил.
Я ещё подумал, что может быть пост будет выше. Дальше есть
летовка, где я попил чаю и айрана. Чабан сказал, что постов
вверху нет, просто иногда солдаты курсируют по ущелью. Рядом
с палаткой стояли две машины: нива и матиз. Стало понятно,
почему внизу арык сухой. Селем выбило одну из частей, и вода
уходила прямо в пробоину. Выше вода в арыке была. Пройдя ещё
немного, я увидел ехавший в моём направлении уазик. Меня
взяли на борт. Как оказалось, сегодня была суббота, базарный
день, и было вполне реально уехать из Хайдаркена до конца
автодороги на машине.
Меня высадили у следующей летовки, где оставили нескольких её обитателей. Я пошёл дальше пешком. Начался дождь. Вскоре уазик меня обогнал, но брать не стали. Ущелье здесь становится уже и появляется река. По пути встретил уазик-«буханку» и группу людей, приехавших, видимо, на пикник. За очередным поворотом увидел летовку и подвозивший меня уазик. В этом месте было три палатки, в каждой жила семья. Так как лил сильный дождь, я зашёл переждать его в палатку к водителю машины. Внутри топилась печь, и я немного обсох. Попил чаю, угостили яблоками и абрикосами. Дождь всё не кончался. Но надо было идти дальше. Пройдя от летовки несколько километров, я решил ставить палатку. Погода была пасмурная, дождь то прекращался, то шёл снова. Так было и ночью.
Утром солнце так же не появилось. Во всё время поездки я пользовался газовой горелкой, так как костёр было лень разжигать, да и почти всегда вечером шёл дождь, и дрова были сырыми. Выпил утренний чай, собрал палатку и двинулся в дальнейший путь. Вскоре долина упёрлась в отвесные вершины, и я подумал, что уже подошёл под перевал. На карте перед перевальным взлётом была большая долина, здесь было что-то типа этого, да и количество рек совпадало. Я обрадовался столь быстрому подходу под перевал. И бодро пополз вверх по тропе. Она привела к узкому проходу в скалах, где было русло реки, тут меня стали посещать сомнения в том, что это и есть Гёомуш. Так и оказалось.
Перевалив через скалы, я увидел обширную холмистую равнину, оканчивающуюся высоким заснеженным хребтом, где и был перевал. Оптимизм сразу куда-то пропал. Сказывалось привыкание к высоте. Но делать было нечего, надо было идти вперёд. Погода была мерзкая, чем ближе я подходил к перевалу, тем облачнее становилось. В конце концов, пошёл дождь, и стало холодно, пришлось доставать дождевик. Когда я остановился на очередной отдых, меня обогнали киргизы: бабай на лошади, две девушки, тоже на лошадях и парень на ишаке. Уточнил у них направление перевала. Под одной из девушек упала лошадь, видимо, от усталости и ей пришлось идти пешком, чтобы как-то разгрузить животное. Вскоре эта четвёрка скрылась вдали. А мои силы, как и у киргизской лошади, были на исходе, к тому же не хватало кислорода. Кое-как я подошёл под перевал. Он представлял собой сыпучку с крутым серпантином тропы. Небо прояснилось, но большие облака всё равно время от времени закрывали соседние вершины. Отсюда долина в окружении заснеженных вершин смотрелась очень красиво. На перевал я полз довольно долго. Сыпучка была влажная от недавно прошедшего дождя и проваливалась под ногами. Если бы не тропа, то я вряд ли преодолел бы перевал в этот день.
Но затраченные силы стоят того. Виды, открывшиеся с перевала, просто поражают своей масштабностью. Высоченные пики с ледниками и шапками снега, тонкие змейки рек, вытекающих из ущелий, и окружающие скалы. Поражает глубина ущелья, оно обрывается вниз крутой пятисотметровой осыпью. Тропа вниз сначала идёт вдоль хребта, даже немного набирая высоту, а потом начинает петлять по отрогам, спускаясь вниз крутым серпантином. Я шёл по следам обогнавших меня киргизов. Надо мной парили орлы, наполняя окружающий воздух своими пронзительными криками. Подъём с этой стороны был бы намного сложнее.
Спуск шёл, в основном, по осыпным склонам из мелкой и крупной сыпучки, редко бывают каменные обвалы. В итоге, я оказался в широкой и зелёной долине Гёомуша. Река была молочного цвета от большого количества мелкой взвеси в её воде. Встретился чабан, рассматривающий своих баранов в бинокль. Силы меня покидали, и организм требовал незамедлительного отдыха. Надо было найти реку с чистой водой, но такой не встретилось. Точнее она была и не одна, но на другом берегу Гёомуша. Тропа шла по правому берегу. Не найдя воды, я решил заночевать на более или менее удобной полянке, среди арчовых деревьев. Около литра воды у меня было в бутылке. А речную воду я зачерпнул котелком и поставил отстаиваться до утра.
Утром оказалось, что мои манипуляции с котелком были напрасны, вода в реке стала прозрачной. До моста через Гёомуш я не дошёл совсем чуть-чуть, там же, на другом берегу была летовка. Когда я подходил, оттуда отчаливали вчерашние киргизы. В этой летовке я позавтракал бараниной и айраном. Как оказалось, эта четвёрка направлялась на тёплый источник Джиили-Суу. Долина реки очень красива. Здесь есть всё. И травяные склоны, и арчовый лес и широкие поймы. Да и сама река красивого голубого цвета, в сочетании с окружающим пейзажем, заставляет восхищаться её красотой. Арчовый лес, временами, завален огромными камнями, некоторые из которых выворотили деревья с корнем. В долине есть летовки, киргизы здесь, в основном, из близких с Баткеном кишлаков. Уже ближе к концу долины, есть просто райское место. Горы стоят довольно широко, река течёт спокойно, есть чистый родник, растёт высокий арчовый лес и много зелени. А дальше начинается резкий сброс высоты. Река несётся вниз по узкому каньону, заваленному огромными камнями. Тропа же, петляет по отвесным осыпным склонам со следами постоянных оползней. Здесь понимаешь, что, значит, жить по воле аллаха. Уже ближе к устью появляется густой берёзовый лес. Здесь я встретил киргизских геологов, на лошадях. Уже перед выходом к слиянию рек, есть тропа налево, которая идёт к источнику Джиили-Суу, идти около трёх часов. Но я не пошёл, так как впереди было ещё много километров пешего пути. Однако в этом месте я почувствовал характерный запах сероводорода. И чуть ниже, около дороги увидел серный источник. Он представлял собой небольшую лужицу, размером 2 на 1 метр. Вода была довольно тёплая. Я тут же разделся и «занырнул» туда. Целиком я не уместился, голова была над водой. Эта процедура так расслабила меня, что я не хотел покидать это место. Ногой нащупал горячий камень, который, видимо, и играл роль тена.
Можно было бы и здесь переночевать, но я решил пройти ещё немного. Тем более, что, по словам встреченных мною геологов, в устье должна быть мельница, где можно переночевать. Место это оказалось совсем рядом. Там было двое взрослых киргизов и двое пацанов. На эту мельницу приезжают с разных летовок, чтобы перемолоть зерно в муку, она общая. Меня угостили чаем и маслом. Я обсудил с ними дальнейший маршрут. Дальше предстояла встреча с пограничниками, и один киргиз пошутил, типа, он меня им сдаст. У меня к нему сразу появилось недоверие. Он же и предложил проводить меня до поста, так как ему надо было в ту сторону. Второй же с детьми направлялся в Джиили-Суу. Я решил отделаться от сопровождения и поспешил уйти. До этого дорога шла по левому берегу реки, а здесь был мост на правую сторону. И дальше дорога шла уже по берегу Ходжа-Ачкана. Долина здесь довольно широкая, растёт много деревьев и различных кустов. Есть барбарис, облепиха и ещё какие-то красные ягоды, типа нашего торна. Погода была пасмурная, и вскоре начался дождь. Я шёл по тропе, стараясь оторваться от киргиза. Но вдруг тропа упёрлась в ущелье, образованное сошедшим селем, и я уже хотел было пробираться через него, но снизу меня окликнул мой новый знакомый. Догнал таки - подумал я. Начался сильный дождь. Киргиз предложил переночевать у него в доме, я согласился, отказываться было глупо. Он предложил нести мой рюкзак (прикольно он с ним смотрелся), а меня посадил на ишака. До дома дошли быстро. Оказывается, здесь было зимовье, довольно крепкие и просторные домики и сараи, есть даже огород, в котором растёт пшеница. В этом месте мост на левый берег реки. Пообщавшись, я понял, что этот человек совсем не страшен. Просто он искренне хотел помочь. Чистой воды не было, а ручьи, стекающие из ущелья, были грязно коричневого цвета. И, тем не менее, он набрал этой воды и поставил кипятить чай. Вместо бумаги, для розжига огня используется тонкая берёзовая кора. Показал, как местное население ловит рыбу. Делается это сеткой с большой мотнёй натянутой на деревянную рогатину, своеобразный сачок. Просто бредёшь им спокойные участки реки, а с другой стороны кидают камни, пугая рыбу. Водится здесь только маринка, но сегодня она куда-то пропала. Когда подоспел чай, то я как-то с опаской смотрел на него, но киргиз объяснил, что эту воду можно пить без последствий. И я решил рискнуть, тем более ничего другого не оставалось. Оказалось, ничего страшного. Посмотрел быт горных киргизов.
Так как я устал, то рано лёг спать, а хозяин дома взял винтовку и пошёл побродить по горам. Через некоторое время он вернулся с молодым зайцем, которых здесь очень много. Утром обещал сделать «жаркоп». Интересно закрывают дверь изнутри. Когда я ночью проснулся, и стал в темноте искать щеколду, то ничего не нашёл. Пришлось доставать фонарик. В пороге было отверстие, в которое вставляется палка, препятствующая открытию двери. Утром стали готовить жаркоп. Я кое-как почистил мелкую вялую прошлогоднюю картошку. Жарили в казане, всё вместе, на хлопковом масле, и оставшемся от последней готовки рыбьем жире. Получилось очень вкусно. Сегодня я пил чай уже без смущения.
Позавтракав, двинулись в путь. Усталость давала о себе знать. Киргиз решил по пути заглянуть в ещё одну зимовку, оставить там одеяла. Я же пошёл вперёд. Догнал он меня быстро. Решил помочь, взял мой рюкзак, а я сел на ишака. Управлять животным у меня получалось плохо, я его жалел. Пройдя довольно большое расстояние, решили сделать по-другому. Киргиз залез на ишака, а мой рюкзак положил перед собой. Я попробовал пить из реки по-киргизски. Для этого надо встать на колени и, наклонившись, пить воду без помощи рук. Вскоре тропа привела к скальному прижиму. Здесь река течёт в широкой пойме и меняет русло. В этом месте она прижималась вплотную к скалам. Сверху шёл овринг, но выглядел он довольно запущенным, как мы потом увидели, он был и разрушенным в нескольких местах камнепадами. Киргиз предложил мне с рюкзаком идти по нему, но я предпочёл перейти вброд реку. Я взял рюкзак, и мы пошли. Первые несколько русел были не глубокие, чуть выше колен, течение было сильное, а вода - ледяная. После двух русел у меня закоченели ноги. Дальше ситуация оказалась хуже. Здесь предстояло пересечь довольно широкое и бурное русло. Сначала мы перешли в одну сторону, обойдя прижим, теперь предстояло, возвращаться назад. Первым пошёл киргиз с ишаком, проверить глубину. У него получилось. Оставив ишака, он вернулся ко мне за рюкзаком. Я достал сандалии, так как дно было из острых камней. Мы пошли. Глубина была почти метр, но мы успешно преодолели водную преграду. Его собака бегала в панике, пытаясь найти дорогу, в конце концов, она бросилась в быструю воду. Её пронесло немного течением, прежде чем она выбралась на нашу сторону. Дальше предстояло перейти вброд ещё одну реку Тильбе, теперь уже из бокового ущелья. Это было рядом, поэтому я не стал переобуваться. Эта речка оказалась не такой широкой, но более быстрой. Пару русел были неглубокие и узкие. А вот основное представляло сложность. Как объяснил мне киргиз, переходить надо под острым углом к берегу, в направлении течения и не поднимать высоко ноги, что-то типа походки в перевалку. В этот раз рюкзак нёс я сам. На середине реки я чуть было не завалился, но, представив, какая будет «жопа», смог устоять. Здесь я переобулся окончательно. Впереди виднелась вышка заставы. Главным был сержант с Иссык-Куля. Когда мы подходили, то нас уже встречали. Проверили мои документы, я дал им справку от нашего «общества молодёжи», посмотрели мой рюкзак, связались с нижней заставой. Оказывается, нужен был пропуск с хайдаркентской погранзаставы. Год назад здесь проходил белорус, в возрасте. Он бывал здесь в 80-х годах, и на старость лет, решил побывать здесь снова. Его, также как и меня, повязали и отправили в Баткен. А потом, видимо, в посольство, в Бишкеке, но это уже никто не знал точно. Для того чтобы дать мне сопровождение, солдат не было, они разбрелись по горам. Поэтому меня пригласили пока пообедать. Я, сержант и киргиз сели трапезничать. Нам подали суп из тушенки, рыбы и ещё чего-то, чай и ириски. Суп был на любителя.
После обеда удалось найти конвой для меня. И я в сопровождении двух солдат с автоматами и транспортного средства в виде ишака отправился на нижнюю заставу. Рюкзак привязали к ишаку моей двадцатиметровой верёвкой, всё-таки пригодилась она и в этот раз. Ишак был тоже военным, так как седло на нём было защитного цвета и специальной конструкции. Также с одним из солдат передали посылку в нижнюю заставу, это была коробка, в которую посадили живого зайчонка. Нам предстоял путь длиной в пять-шесть часов. За всю дорогу рюкзак перевязывали несколько раз. На всём пути я не сделал ни одной фотки, хотя красивые и интересные места есть. В устье Кульпа есть летовки, много зелени. Дальше тропа спускается в каньон Ходжа-Ачкана, переходит по мосту на правый берег и начинается что-то экстремальное до самого Коргона, где находится застава. Тропа вьётся по крутым осыпям и скалам, повторяя все складки гор, видны следы постоянных селей, есть овринги, выдолбленные в скалах. Все виды горных троп есть на этом промежутке. В одном месте тропа спустилась близко к воде, и мы увидели, что 10 метров смыло рекой, а еще, на протяжении такого же расстояния - большая трещина, грозящая унести и этот кусок с бурными водами реки. Здесь каньон очень узкий, а с нашей стороны вертикальный обрыв, состоящий из песка и торчащих из него камней, снизу дует сильный ветер, неся массу песка, так что вперёд невозможно смотреть. Мои сопровождающие стали о чём-то совещаться, видимо, хотели вернуться. Но мне надо было вниз, я отвёл их в безопасное место, и предложил нырять. Я пошёл первым и без рюкзака, проверить глубину реки в этом месте. Хорошо, что здесь было что-то типа небольшой заводи, и вода была спокойная. Спустившись в воду, я стал увязать в песчаном грунте, пришлось приблизиться вплотную к скале. Максимальная глубина была мне по пояс, вода была не такая холодная, как в преодолённых раньше реках. Я вернулся за рюкзаком. Переправившись, я стал обуваться, но подул ветер, и сверху посыпались небольшие камушки, я поспешил пройти вперёд, из-под этого опасного обрыва. Дальше стал наблюдать за переправой конвоя. Ишак сильно упирался, но его всё-таки затащили в воду. Вскоре все были около меня.
Впечатляет своей неприступностью противоположный берег. Хотя и наша сторона реки не сильно ему в этом уступала. Мне это напомнило тропы афганистана, вдоль Пянджа, только в роли афганцев были мы. Иногда тропа шла по осыпи шириной в один след, и я реально боялся за свой рюкзак. К тому же один из солдат запрыгнул на ишака сзади, отчего ишак побежал даже быстрее. Иногда, когда тропа спускалась к самой реке, мы выходили на полянки, с буйной зеленью и родниками. Река очень полноводная и бурная. Наверное, при союзе, по ней сплавлялись многие туристы. По пути нам встретился оазис. Сначала появились небольшие заросли, сбоку стекала чистая небольшая речка, а чуть подальше оказалась полянка с двумя огромными и старыми абрикосовыми деревьями, на траве валялись два каменных круга от водяной мельницы. Здесь мы сделали привал. Одно дерево было просто усыпано абрикосами. Я залез на него и набрал немного в дорогу. К заставе подходили уже часов в восемь, начинало темнеть. Перед самым подходом, тропа имеет затяжной подъём по осыпи, за которой открывается вид на Коргон. Затем идёт спуск в каньон реки, где есть мост на левый берег. На заставе встретили довольно радушно. Меня отвели к капитану. Я чуть ли не с порога предложил решить проблему как-нибудь иначе. Но оказалось, что уже сообщили начальству. Капитан, как и сержант с верхней заставы, был с Иссык-Куля, но только он отлично говорил по-русски. Он посмотрел содержимое моего рюкзака, заставил сдать фотоаппарат и плёнки. Через некоторое время он куда-то вышел, а, вернувшись, предложил решить проблему на месте. Я отдал ему 200 рублей и две пустые плёнки, которые он попросил. Сказал, что до верхов, оказывается, пока не дошло. Эти деньги я приготовил заранее, ещё в Пензе наменял сотен для такого случая. Уладив проблему, мы пошли ужинать. Ужин оказался очень плотным и вкусным. Здесь на заставе капитан жил с семьёй. У него здесь была целая ферма: кролики, куры, плантации абрикосов и бесплатная рабочая сила. Возрастом он был на несколько лет постарше меня. Показывал казармы, и вообще, как живут солдаты. Киргизская армия - это отдельная история. Я выяснил, что нужно для того, чтобы законно путешествовать в этих районах. Для этого надо было получить пропуск в соответствующем погранотряде. Для прохода по моему маршруту, нужен пропуск из хайдаркенского, для посещения «азиатской патагонии», пропуск из баткенского, который находится в 12 км от города, и для посещения Ляйлякского района нужен отдельный пропуск. Меня оставили ночевать в гостевой комнате.
Утром позавтракали в солдатской столовой. И оказалось, что вчера возникли какие-то проблемы в центре и меня пока не отпускали. Вот этого я и боялся. Имея дело с азиатами, тем более с киргизами и узбеками, нельзя быть никогда ни в чём уверенным. Надо было ждать звонка из Баткена. Видимо, мне везло, или капитан на самом деле оказался человеком слова, меня отпустили. Как он мне пояснил, наверх он сообщил, что выдворил меня с пограничной территории, так что мне теперь не стоило попадаться на глаза погранцам. Я тут же собрал рюкзак и отправился в путь, пока там что-нибудь не изменилось. Выйдя из заставы, я вскоре пересёк машинный мост через Ак-Терек.
Автодорога идёт до заставы, но не вдоль реки, а через перевал Ор-Мазан, который находится в хребте, разделяющем реки Зардалы и Калаи-Махмуд (кстати, так эта речка называется только в верховьях, около устья она именуется Дёгмон), дальше же она идёт по берегу Соха. Кишлак Коргон (Зардалы), довольно большой, утопает в абрикосовых деревьях. Отсюда ходит два раза в неделю бортовой ЗИЛ. Я пошёл пешком через кишлак. Был уже полдень, и солнце припекало не на шутку. Вскоре меня обогнал ЗИЛ с брёвнами и киргизами. Меня не взяли. Вывернув из очередного поворота, я увидел эту машину стоящей, а рядом с ней легковую иномарку. Оказалось, что вчера ночью сошёл сель прямо на дорогу. И теперь местное население, взяв лопаты в руки, расчищало дорогу. Минуя сель, я увидел такой же ЗИЛ, но в обратную сторону. Дорога очень сильно петляла по отрогам. Увидел лежащую на дороге серую змею, при моём приближении она удалилась в траву. Дорогу эту построили ещё при союзе, но на моих картах её не было. Есть ещё пешеходная тропа вдоль Соха, но так как мне надо было в верховья Калаи-Махмуда, то я пошёл по автодороге. Уже на подходе к перевалу меня обогнала иномарка, а я её догнал у летовки, где пассажиры остановились на обед. Мест в ней не было. Пока пил чай, проехал ЗИЛ. Пришлось идти пешком. По дороге встретились трое пацанов. Киргизские дети часто бывают какие-то вредные. Никак не мог от них отделаться, тем более что нам было по пути. С перевала открывается красивый вид на долину Соха и Алайский хребет. Спуск довольно длинный, дорога заходит глубоко в ущелья, так как горы обрываются вниз довольно крутыми осыпями. Здесь много настоящего арчового леса, много летовок и пастбищ. В шпильке одного из витков дороги я решил заночевать. Тут было рукой подать до ледника, который хорошо просматривался, была чистая речка и зелёная полянка.
Утром проснулся пораньше, хотел добраться до ледника Райгородского, что в верховьях Калаи-Махмуда. Но что-то состояние было не очень. Я думал, что просто устал, а как оказалось, это из-за воды. Как потом мне поведал один киргиз, есть два вида воды: родниковая, Кара-Суу (чёрная вода, так как из-за её прозрачности видно землю) и ледниковая Ак-суу. Вторую воду можно пить и сырой, несмотря на то, что в ней содержится различные взвеси, а первую нужно кипятить, так как от неё бывают желудочные расстройства. Так и я, поднимаясь на перевал, напился этой Кара-Суу и теперь мне было хреново. Но я пока этого не знал, шёл дальше вверх. Завтрак состоялся в доме у прикольного весёлого бабая, который встретил меня на дороге. Дальше, от дороги, спускающейся вниз к Дёгмону, влево отходит заброшенная дорога, идущая под самый ледник реки Ала-Майдан. Она идёт густым арчовым лесом и, в принципе, в довольно хорошем состоянии. По этой дороге я дошёл под самый ледник, где она и кончилась. Там было несколько летовок. Из-за большого количества скота, во многих местах трава вытоптана и усыпана кучами навоза. Такая ситуация встречается довольно часто. Дальше мне предстояло обогнуть впереди стоящую гору. Сделать это можно было либо через перевал, либо вдоль реки, как говорила карта. Но на мою удачу, мне встретился киргиз на ишаке, который шёл в верховья Калаи-Махмуда. У него там паслись бараны, и он шёл за одним из них. Оказалось, что есть еще одна дорога, которая обходит гору приблизительно на одном уровне, не набирая и не сбрасывая высоту. Это был наиболее оптимальный путь. Решив помочь мне, киргиз привязал мой рюкзак к ишаку (опять помогла моя верёвка), а сам пошёл пешком. Тропа идёт среди арчовых деревьев, повторяя рельеф склона горы, из-за этого она кажется довольно длинной. Киргиз показал нужный мне перевал Кур-Тектир. Он довольно сносно говорил по-русски и мы о многом поговорили. Он - то мне и рассказал про свойства воды. Хвалил ледниковую воду, ведь в ней есть даже золото и разные полезные минералы.
Когда подошли к мосту через Калаи-Махмуд, силы меня покинули окончательно. Я решил завтра сделать днёвку. Киргиз же пошёл дальше вверх, вдоль реки. Отсюда открывался вид на грандиозный ледопад ледника Райгоровского. Если честно, то я ожидал более впечатляющее зрелище. Ледник действительно красивый, но он весь порыт камнями и имеет какой-то грязно коричневый цвет.
На поляне, где я остановился, бродили коровы, точнее это были только быки. Видимо, из-за нехватки коров, они периодически издавали жуткие вопли. Это сильно напрягало. Но сил идти дальше не было, и приходилось терпеть. Особенно это достало ночью и ранним утром. Иногда они подходили близко к палатке, и тогда приходилось их гонять. Пару раз кидал петарды, припасённые мной для медведей. Следующий день провел, отдыхая и леча свой желудок. Чай и суп варил на «полезной» речной воде. За час пребывания на солнце спина сгорела капитально, на следующий день было больно надевать рюкзак, а ещё через день, кожа облезла со всей спины.
Утром начал подъём на перевал Кур-Тектир. Тропа на него начинается от моста. Сначала я пошёл по тропе, которая шла вдоль реки вниз, и пришёл к ручью, стекающему с перевала. Стал искать тропу подъёма, но она упорно не находилась. Стал подниматься по коровьим тропам, чуть ли не прямо в лоб. В итоге вышел к тому же ручью, но уже в его верховьях. Склон здесь травяной, но очень крутой, затрудняют подъём кусты арчи, которые приходится обходить из-за их непролазности. Вскоре вышел на широкую предперевальную поляну. Отсюда подъём идёт уже не так круто, кругом пасутся коровы и лошади. Перевал не сложный, но за долгие дни похода я начал сдавать. Уже на самой седловине, я встретил идущее мне навстречу стадо овец, а уже на спуске встретил двух чабанов.
С самого перевала озеро Кара-куль-Катта не видно. Оно появляется, когда огибаешь один из выступов горы. Озеро, конечно, красивое, но не настолько, чтобы ради него стоило сюда идти.
Спускался я по кратчайшему пути, иногда делая небольшие петли на особо крутых участках. Вдоль озера идёт тропа. Я выбрал место, где она ближе всего подходит к воде, и решил искупаться. Вода обалденная, очень бодрит и освежает. Я проплыл несколько метров, даже пару раз нырнул с головой. Сделал четыре захода. В перерывах вскипятил на горелке чай. Кстати, купание мне придало силы. От озера идёт небольшой подъём на завал, образовавший озеро. А затем крутой спуск в долину реки Нурлоу. По берегам растёт густой арчовый и берёзовый лес. За очередным завалом, под которым исчезает река, неожиданно появляется нижнее озеро. Оно довольно красиво и необычно. Когда я к нему подходил, то шёл дождь, который вскоре кончился, и озеро предстало во всей своей красе. В него впадает река и два ручья, вытекающих из левого берега. Вода очень чистая, я даже не заметил, где кончается берег, чуть не наступил в воду. По берегам растёт рябина и берёзы. Я не устоял перед соблазном чистой и прохладной воды и искупался в озере. Дно покрыто илом, но он быстро осаждается. За озером очередной завал. Река просачивается ниже.
|
Озеро Кара-Куль-Катта малое |
Вскоре долина расширяется, и появляются летовки. В первой я пообедал. От этой летовки начинается автомобильная дорога, которая идёт через перевал Дунон в Ворух. Здесь через каждые сто метров стоят дома, есть огороды и сады, похоже на кишлак. Растёт много абрикосовых деревьев. Такая ситуация наблюдается до слияния Нурлоу с Кшемышем. Здесь автодорога уходит влево, на перевал. Я же пошёл по тропе, вниз по течению Кшемыша. Мост через Нурлоу есть, а мост через Кшемыш смыло селем, поэтому тропа идёт немного по правому берегу, а потом всё равно переходит на левый. Здесь также осыпи и каменные обвалы.
Вскоре появляются летовки с урюковыми садами. В одном таком саду я решил заночевать. Вскоре появился хозяин. Киргизский бабай обладал интересной внешностью, звал к себе в дом, но я решил остаться в палатке. В этом месте был мост через реку, для перехода на поляну другого берега. Вскоре со стороны дома запахло едой, и хозяин пришёл звать меня на ужин. Были уже сумерки, и я плохо видел, что ел. Это были слегка пережаренные макароны, среди которых попадалась картошка. Было вкусно. Попили чая, видимо уже из отстоявшейся воды, так как речная вода была очень мутная. Но я её уже кипятил, заварив чай из свежих абрикосов и растущего здесь же шиповника. Спать пошёл в палатку. Был сильный дождь. В этот вечер я признался себе в том, что очень устал и от посещения верховий Кшемыша придётся отказаться. Да и горы уже не так радовали глаз. Решил возвращаться домой, стопом, через Узбекистан.
Утром рано отправился в путь. Вскоре тропа перешла на правый берег, потом был мост через боковой приток, в котором я искупался. Здесь также было несколько домов. Ниже был мост на левый берег, и сразу же через сотню метров обратно. Второй был весь исковеркан рекой, приходилось перелазить через брёвна. Потом некоторое время тропа шла по склону каньона и вывела к домам, расположенным на берегу. Потом был ещё один мост на левый берег. Тут уже начинались киргизские дачи. Кругом одни абрикосы. Везде сушили курагу. В долинах урюк уже кончился, а в горах только поспел. Здесь уже есть автомобильная дорога, идущая в Ворух. Слева вливается дорога с перевала Дунон. Навстречу ехали местные жители на мотоциклах, на сбор урюка. Я вышел к воротам экологического поста. Дежуривший там таджик посмотрел мой паспорт, угостил чаем и яблоками. Оказывается, основной пост находится на дороге с перевала. От поста до центра Воруха, откуда ходят маршрутки в Исфару, идти около часа. Очень длинный кишлак. Самый популярный транспорт - это мотоциклы «Урал» с люлькой и ишаки. В центре небольшой базар.
Проезд до Исфары стоит 2,5 сомони, я отдал 40 киргизских сом. Думал, на трассе будут таможни, но ничего такого не было. И вот я в Исфаре, а печати в паспорте о пересечении границы нет.
Оттуда уехал на маршрутке в Худжанд, за 5 сомони. Ехали вдоль Кайракумского водохранилища. Ближе всего дорога проходит в районе между таджикской Лахути и киргизской Арка. В Худжанде была невыносимая жара. Было воскресенье, и многие магазины не работали. Но я нашёл Интернет-клуб, написал письма своим близким. Клавиатуры были в ужасном состоянии, еле набрал несколько предложений. Отдал в проявку плёнки. Затем доехал на маршрутке до автовокзала, а оттуда за 5 сомони до Истаравшана. Курс обмена валют 100 рублей на 14 сомони. В Истаравшане купил на базаре арбуз, разменял деньги. Таджики довольно честный народ, не пытаются обмануть, несмотря на то, что я приезжий. Этим они сильно отличаются от своих соседей узбеков. Пошёл стопить в конец посёлка. Там были сады, в которых поспевали вкусные яблоки. Сначала меня взял парень на иномарке, вернувшийся недавно из США, где был по программе обмена студентами. Подвёз меня до кольца. Дальше взял житель Пенджикента на ЗИЛе с будкой. Как оказалось, идёт ремонт дороги через посёлок Шахристан, и до восьми вечера дорога закрыта. Есть объезд, но он длиной километров 30, да и дорога убитая. Прождали до восьми, но оказалось, что откроют только в одиннадцать. И мы поехали в объезд, было уже темно. Дороги нет, есть только направление, сплошные бугры от прошедших селей и водных потоков. Но, несмотря на это, здесь ехали даже узбекские матизы. Я уже стал думать, что не увижу Шахристан. Но, проехав немного, водитель решил встать на ночёвку. Меня он решил оставить в ошхоне, а сам собирался спать в машине, под перевалом. Итак, я остался ждать утра. Хозяин ошхоны оказался с чувством юмора. Работая в России, упал с пятого этажа и только сломал ногу. Я заказал ужин из двух сосисок и двух яиц, лепёшки и чая. Спать меня отправили в кладовку, где уже спал один из работников. Комната была довольно большая, в ней стояли две двухъярусные пружинные койки. Но я решил спать на полу, взял только подушку. На потолке раздавалось какое-то шевеление и писки. Хозяин сказал, что это всего лишь крысы. Когда я лёг спать, то в темноте шевеление только усилилось. Я стал думать, как бы крысы не начали жевать мои уши, пока я сплю. Их было очень много и они внаглую что-то жрали в темноте. Но спать очень хотелось, и я быстро уснул.
Утром уши были целы, и я облегчённо вздохнул. Машин не было, так как перевал уже был закрыт. Пришлось долго ждать, пока приготовится шурпо. Взял попробовать таджикского пива. Машины появились, но мало. На одном из камазов я уехал.
Шахристан, на мой взгляд, самый не интересный перевал Таджикистана. Здесь собираются открыть тоннель, к 2010 году. Китайцы работают во всю. На спуске уже появился асфальт, но дорога была закрыта. Я попрощался с водителем и пошёл вниз пешком.
Дорога была залита битумом, и идти по ней было не очень удобно. Несколько километров меня подвезли на волге, развозившей обед рабочим. На одном из поворотов я встретил таджикских ребят из нижних кишлаков, они дали мне с собой пакет вкусных яблок. Я уже хотел было срезать длинную петлю, но они меня отговорили. Как оказалось не зря. По самой насыпи спуститься можно, но перед выходом на дорогу отвесный высокий обрыв. Через несколько десятков метров, я застопил ехавший вниз камаз, с китайцем за рулём. На нём я доехал до развилки на Пенджикент.
Счастливого пути, всем тем кто...
|
